Передо мной «Короткий топонімічний довідник. Київ», изданный уже в этом году издательством «Павлим». Справочник содержит несколько сотен названий киевских местностей и раскрывает, как кажется составителям, исторические судьбы целых городских районов. Как и любой другой, этот справочник имеет и преимущества (их не так уж много), и недостатки (к последним, среди прочего, следует отнести ошибки в датировке, а также досадные опечатки и описки, возникшие, думается, не по вине составителей). В предисловии декларируется, что авторы стремятся объяснить читателю, когда и почему возникли те или иные имена, что они обозначают, какова их судьба, и «що нині діється на їхній топонімічній території». Для начала, если учесть многовековую историю «матери городов русских», очень даже неплохо. Дай-то Бог!

Уже первый «романтический» топоним, упоминаемый в справочнике, — «Аварийный» — обещает интересную трактовку возникновения названия. Однако этого не происходит. Так и остается неизвестным, отчего же дали местности в левобережном районе Киева такое вот изумительное по красоте имя. Вместо этого сообщается о таком «интереснейшем» факте: хутор Аварийный являет собой целостный архитектурный ансамбль, созданный вскоре после окончания Второй мировой войны.

Несколько больше повезло объяснению топонима «Фанерне селище». Фанерный городок возник в связи с тем, что в Соцгороде в 30-е годы прошлого века был построен одноименный завод с бараками для проживания в них тружеников стратегически важной фанерной отрасли. О чем не без гордости сообщают составители справочника, рассчитанного «на широке коло читачів». Естественно, гораздо интереснее нам, жителям XXI века, отвлечься от изучения происхождения таких «уникальных» названий, возникших не так давно, как, например, «Авиагородок», «Академгородок», «Оболонские липки», «Монтажник», «Массив Одесской автострады» или «Турецкий городок», и перенестись в более отдаленные времена, дабы узнать, откуда произошли и отчего возникли наименования киевские, коим уже не одно столетие…

Нам это нужно знать хотя бы потому, что Киев, город с многовековой историей, власти «пытали» неоднократно, заставляя всякий раз отречься от старого во имя «достойного» настоящего и «светлого» будущего. На страницах «Телеграфа» я уже рассказывал о том, как большевики разрушили старую топонимику города, подарив ему такие, например, имена, как Жовтнивка (взамен Шулявки), Сталинка (бывшая Демеевка) и прочее. Ныне, когда мы осознали, что подобные топонимические извращения являются абсурдными по сути, хочется, особенно в случаях, когда городу возвращают его первоначальные имена, разобраться, откуда они родом. В этом и должны помочь справочные пособия, созданные маститыми и компетентными специалистами. А посему продолжим на некоторых примерах знакомство с «довідником».

Пространное объяснение дают авторы возникновению топонима «Берковец». Имя это выводят и от «бирки», то есть овцы, и от «бирки» — палочки, на которой нарезками отмечали счет в древние времена, и от старинного слова «бир», что означало укрепление из высокого частокола. Но вот отсутствует при этом совершенно очевидное объяснение топонима. Дело в том, что «берковец» — это старая славянская мера веса, равная десяти пудам. С древних времен на речках устраивались водяные мельницы, на которых перемалывали зерно. Существовали такие объекты народного хозяйства и на реке Нивке, которая протекала в упоминаемом урочище. Кроме того, как видно из описания Киевского наместничества за 1786 год, здесь имелось «несколько пахотной земли, на которой сеют обыватели рожь, просо, овес, ячмень и гречку. Плод приносит в лучшее время втрое и четверо». При учете зерна и муки, при взвешивании, купле-продаже продукта и т.п. использовали «берки» (в украинском языке до сих пор сохранилось имя такой емкости — цеберко). Десять цеберок, вмещавших по 16 килограммов каждый, считались одним берковцем. Так что, как говорит Михал Михалыч Жванецкий, «тщательнее надо, тщательнее»…

Все исследователи упрямо связывают топоним «Дарница» с древнерусским словом «дарне», мол, эту землю еще «за царя гороха» кто-то кому-то подарил! Не исключение и составители «довідника». Более продвинутые филологи решили, что два слова — дар и ниц — наши весьма образованные пращуры слили в одно, так как в эту местность привозили в дар князьям свои товары купцы и падали ниц от трепета и удовольствия (!)… С чего бы это? И вообще, как теперь, так и в старину, «развести» купца на дары власть имущим было ой как нелегко! Кстати, ни в одной древней летописи эти факты не упоминаются вовсе. Да и вообще, как мне кажется, чушь собачья все это. Впервые Дарница упоминается в документах начала XVI столетия как местность, находившаяся во владениях двух крупных киевских монастырей (Киево-Печерского и Киево-Пустынного Никольского), которые вели судебную тяжбу по поводу размежевания территорий. Спорить было из-за чего! На реке Дарница имелись мельницы, вокруг были великолепные сеножати. После ежегодных разливов рек здесь прекрасно росли отменные травы. Во множестве водилась рыба: «Рыб разного рода изобильно, особливо лещи, язи, марены, судаки, щуки, окуни и прочие, им подобные». Вблизи местности Дарница был перевоз. Весной и осенью переплывали Днепр на плавсредствах, летом пользовались временным, на плотах, мостом. Соответственно, у переправы имелась «рогатка» (таможня), где контролировали провоз в город и вывоз из него продовольствия, различного сырья и, не в последнюю очередь, хлебного вина (водки). В старой России существовали так называемые «чарочные откупы». Для того чтобы официально ввезти или пронести в город водку, требовалось уплатить немалую пошлину. В самих городах водка стоила в несколько раз дороже, чем в предместьях и слободах. Поэтому охочих делать бизнес на контрабанде зеленого змия было предостаточно и пятьсот лет назад, а не только теперь, когда отраву разливают «казенным» способом в каждом пятом гараже на универсальном мини-заводе (бочка со спиртом, шланг, подающий водопроводную воду, корыто для мытья бутылок, ручной станок для накручивания пробок)… Между прочим, за подобное при том же тишайшем Алексее Михайловиче рубили голову в присутствии жителей города, «дабы иным неповадно было». Возможно, и при возникновении топонима «Дарница» не обошлось без старой русской меры сыпучих и жидких тел. На сей раз это был гарнец. Один гарнец равнялся когда-то 3,28 литра. Польский гарнец был вместительнее и составлял четыре литра. Так что, возможно, когда-нибудь этот киевский район станет… Гарнецким. Главное — найти происхождению топонима по-настоящему документальное подтверждение.

Объясняя топоним «Чмелив яр», авторы выдвигают лишь одну версию его возникновения, мол, название происходит от одного из первых поселенцев по имени Чмель. Между прочим, такое прозвище не обнаружено не только в исторических источниках старого Киева, но даже в ревизских сказках всей Малороссийской губернии. Однако многие историки склонны думать, что это имя связано с наличием в диком яру большого количества шмелей. Кстати, аналогичное народное название «Волчий яр», присвоенное соседнему урочищу, связано не с каким-нибудь первым поселенцем по имени Волк, а с исконными его обитателями — волками, которые успешно боролись здесь за место под солнцем с одичавшими собаками, стаи которых набрасывались на людей еще каких-нибудь сто лет назад. Репьяхов яр, как догадывается читатель, связан с зарослями этого сорняка. Честно говоря, Лукьяновка, в составе которой территориально находились эти и другие яры, славилась своей запущенностью и разгулом диких нравов.

К величайшему сожалению, справочник, рассчитанный на широкого читателя, а значит, и на пытливых школьников, написан весьма сухо. Это означает, что кроме прикладного значения у него отсутствует еще как минимум два: просветительское и воспитательное в самом высоком смысле. А жаль. Таких трудов очень мало в связи со сложностями составления подобных справочников, и это требует от составителей высоко держать планку и не забывать вкладывать в детище душу. Сказанное имеет отношение не только к столице Украины, но и ко всему государству в целом. Все-таки мне не хотелось бы более упрекать составителей справочника «Киев», я лишь пожелаю им не только научного и творческого долголетия, но и подлинного вдохновения, а также новых переизданий их произведений, желательно «исправленных и дополненных», тем более что на киевской топонимической ниве плоды можно пожинать каждое мгновение. Я, например, при возможности, создал бы справочник, в котором не только перечислил бы все переименования наших улиц, бульваров, проспектов, парков, переулков, районов, зафиксированные в документах, но и дал бы краткие сведения о том, почему киевскими (и не только) именами «крутили, как цыган солнцем» представители имперских, потом советских властей, а теперь эту традицию в ряде случаев сохраняют и власти суверенной Украины. Это тем более важно сделать еще и потому, что знакомство со сводом городских имен Киева за всю его историю, информация о том, откуда берет начало то или иное название, дает богатую пищу для размышлений, позволяет проследить драматическую историю жизни «матери городов русских» и учит бережному отношению к его культурно-историческим ценностям.

Увлечение происхождением того или другого имени, особенно во времена становления государственности, приводит к таким невероятным «открытиям», что хоть святых выноси! Чего стоят «наукові розвідки» ряда современных «українознавців» на тему поисков «пупа Украины»! Некоторые ученые всерьез утверждают, что Гомер — украинец, объясняя это тем, что великий слепец сопровождал декламацию своих произведений игрой на музыкальном инструменте (наверное, на кобзе, лире или бандуре), а ведь настоящие украинские кобзари — слепые!

Еще один пассаж: Киев — это древняя Троя. Возможно, подобная версия возникла в одной ученой голове в связи с гомером-кобзарем. Выходит, Генрих Шлиман копал не там и, увы, раскопал совсем не то, а так себе, какой-то захудалый городишко! А вот еще одно совершенно замечательное открытие, способное перевернуть мировоззрение не одной сотни миллионов жителей нашей планеты! Оказывается, вождь гуннов Аттила — вовсе не гунн. Это наш с вами земляк, украинский казак Гатило! К потрясающим открытиям последнего десятилетия следует отнести и то утверждение, что мать Христа — Дева Мария была украинкой, а, следовательно, и сам Иисус — украинец. Такой себе Іван Христець.

Перечисленные выше примеры, конечно же, находятся за гранью здравого смысла, хотя авторы псевдоверсий, выставляя нас с вами на посмешище перед всем миром, получают государственные награды и защищают докторские диссертации.

Киев — классический пример города, в котором крайне затруднительно на все сто процентов выяснить, как и почему возникло то или иное название. К сожалению, «помогла» в этом и коммунистическая власть. Вычеркивая из памяти молодых строителей новой жизни старые имена, большевики уничтожали и бесценные документы, прямо либо косвенно указывающие на истину. Разумеется, вовсе не поощрялись и этнографические исследования, а поэтому в ряде случаев происхождение народных названий многих киевских местностей сегодня объяснить невозможно. Среди них и Бабий яр, и Загоровщина (в районе нынешней Лукьяновки), и многие другие. За неимением документальных источников крайне затруднительно утверждать, что тот или иной топоним появился исключительно благодаря тому-то и тому-то. Это признак невежества. Напоминает нечто дилетантское, вроде утверждения критика о том, что, «выйдя из дому ранним утром 17 ноября 1832 года и посмотрев на укрытое поземкой поле, Александр Сергеевич Пушкин задумался и тут же сочинил стихи о первом снеге, ставшие в ряду других стихотворений о величественной и суровой русской природе подлинно бессмертными». А посему, как видно из приведенных выше примеров, следует, создавая справочную литературу, посвященную городским именам, упоминать все возможные версии и не бояться выдвигать новые. Ведь историческая наука не стоит на месте, а в споре, как известно, рождается истина!