Впрочем, кто его знает, что было бы с Борисовым, останься он в Киеве. Были бы все эти роли, фильмы, звание народного артиста СССР, наконец? Хотя кто сказал, что, уехав, Борисов стал счастлив? Комическая роль, при его-то явном комедийном таланте, у него была всего одна, а Хлестаков, о котором он так мечтал, всю жизнь ускользал к другим. Да и ни один из российских театров его домом так и не стал.

В БДТ играл нечасто, да и не всегда то, что хотелось. И говорят, частенько прерывал репетицию, чтобы поспорить с режиссером. «Характер – уф!» – говаривал о Борисове Товстоногов. Характер был. Именно из-за него Борисов сам себя на два года фактически отлучил от кинематографа, уйдя со съемочной площадки фильма о Достоевском, и из-за него же в свое время отказался возглавить Союз театральных деятелей: «Ну, я-то умру приличным артистом, а вы – неизвестно кем»…

Не оправдал его ожиданий и МХАТ – обещанных Олегом Ефремовым новых ярких ролей было не так уж много, если не считать Астрова в «Дяде Ване», зато были запои худрука и, фактически, его предательство – роль Астрова Ефремов решил играть сам. А в Театре Советской Армии Борисов сыграл только Павла I – Арбенина в «Маскараде» уже не успел. Взяла свое лейкемия, с которой он не то что жил – выходил на сцену 16 (!) лет.

В 60 Борисов ушел на пенсию, жил на даче, косил траву и приговаривал: «Я бы с удовольствием был садовником». Такой он был – успешный внешне, неудовлетворенный внутри. Резкий в работе, а с близкими, говорят, мягчайший человек, записавший во враги того, кто как-то обидел его кошку. Альберт по паспорту (мать назвала его в честь австрийского принца Альберта) – Олег в жизни. Был ли он счастлив – знал только он один. Нас он уж точно умел сделать счастливыми.

Друзья и коллеги

«Олег устал от «розовских мальчиков»

Николай РУШКОВСКИЙ, актер Театра русской драмы им. Леси Украинки:

– Николай Николаевич, есть две версии ухода Борисова из Театра им. Леси Украинки: первая – его «ушли», вторая – он ушел сам…

– Его никто не увольнял. Но кое-какие сложности были… Во-первых – творческая. Да, у него была замечательная работа в «Комедии ошибок» Шекспира, но в основном в те годы были, скажем так, очень желанны из-за своей гражданственности пьесы Виктора Розова. И герои этих пьес – так называемые «розовские мальчики» – были чем-то похожи один на другого.

Таких спектаклей он сыграл штук пять, и, естественно, когда человеку уже за 30, а ему все нужно к «мальчикам» возвращаться, это создает определенный творческий голод.
Поэтому в БДТ он пришел очень кстати. Да и потом, в Москве, в Театре Советской Армии, у него были очень интересные работы – потому что он человечески вырос за это время. Вот его уход из МХАТа, конечно, был травмой и для него, и для Ефремова…

– А правда ли, что в «Лесе» после «Зайцев…» ему стали откровенно завидовать?

– Об этом писал его сын, Юрий, которого на момент тех событий еще и на свете не было. Да неправда – какая там зависть! Была сделана глупость великая. Вскоре после выхода на экраны «За двома зайцями», где-то в конце октября, вдруг выяснилось, что в начале ноября Олег с московской делегацией уезжает на фестиваль в Варшаву. А здесь 4–5 спектаклей, где у него – главные роли, остаются без актера. Мы с группой товарищей были даже у зав. отделом ЦК, но тот сказал: «Я вас понимаю, но ничего сделать не могу.

Это Москва распорядилась». И в данном случае Олег оказался заложником поступка руководства, которому, как всегда, плевать было и на театр, и на искусство вообще… И вот после этой поездки он попал в определенный… не то, чтобы бойкот… Да и не зависть, конечно. Это была обида людей, чьей работой он пренебрег.

Тогда и возникла тема его ухода, хотя я знаю, что директор театра Леонид Тимофеевич Куропатенко очень не хотел его отпускать и даже договорился, что он останется. Но не знаю, как там все было на самом деле, Олег был достаточно закрытым человеком. Конечно, были у него соперники, которым он перешел дорогу, но это же не значит, что кто-то ему объявлял войну.

– Говорят, в жизни он был человеком тяжелым?

– Да, характер у него был непростой. Человеком он был довольно сложным, закрытым, и «рубахой-парнем» не был никогда – скорее, эти вещи он зачастую изображал.

– Вы общались с ним после его переезда в Москву?

– Личной крепкой дружбы у нас не было, но несколько раз мы с ним виделись. Один раз – в Ленинграде, где мы были с гастролями, а в последний раз я видел его после спектакля «Павел I» в Театре Советской Армии – я зашел к нему в гримуборную, и была очень теплая встреча, я даже не ожидал, что она будет такой искренней и откровенной. Больше мы не встречались.

Знаете, один великий актер МХАТа сказал: «Талант-не талант, после нашей смерти театроведы определять будут, а пока надо работать». Вот в этом отношении Олег был молодчинка, очень был нацелен на театр, хотя его актерская жизнь легкой не была никогда. И ведь последние годы он болел сильно… Но настоящий актер умеет эти жизненные трудности преломлять и оттого на сцене становится еще более выразительным. Олег это умел…

«Помню, он читал мне Пушкина…»

Олег БАЗИЛЕВИЧ, легендарный футболист и тренер киевского «Динамо», друг Борисова:

– С Олегом меня познакомила моя сестра Оксана, и мне было очень приятно, что много лет я имел право называть его своим другом. И вопреки слухам о его непростом характере мне он запомнился как человек исключительный – очень добрый, разносторонний, начитанный…

И в быту очень простой, несмотря на феноменальную, особенно после выхода на экраны фильма «За двома зайцями», популярность. И киевляне его любили, и на фестиваль в Польшу, где «Зайцы…» взяли первое место, он поехал – конечно, коллеги, не поднявшиеся до такого уровня, ему завидовали, что там говорить. Не хотел бы копаться в грязном белье и тыкать в кого-то пальцем, но знаю, что давление на него в театре оказывали…

При этом от Олега я никогда не слышал ни слова о том, что кто-то там ему строит козни – он в этом плане был человеком очень сдержанным и не подавал виду, что сталкивается с интригами.

Продолжали мы общаться и тогда, когда он ушел из театра и переехал в Москву, а потом – в Ленинград. Я часто бывал на его спектаклях в БДТ – думаю, это была вершина его мастерства. Хотя не могу сказать, что он идеализировал обстановку, в которой работал. В последний раз я с ним виделся в Болгарии – я там работал, а он приехал сниматься.

Он уже был тяжело болен, очень плохо себя чувствовал, и мне пришлось даже помогать ему прийти в себя: на съемках он устал, состояние ухудшилось, и пришлось его госпитализировать. И эти последние кадры нашей с ним последней встречи мне запомнились на всю оставшуюся жизнь. А еще навсегда запомнился такой эпизод: я – у него в гостях в Ленинграде, и он мне читает Пушкина. И впечатление было феерическое: казалось, эти стихи читает сам Пушкин…

«Олег никогда никого не винил»

Ада РОГОВЦЕВА, народная артистка Украины:

– Об Олеге можно говорить бесконечно, тем более, что мы неоднократно работали с ним в паре. С ним общение и вне сцены всегда было праздником, а уж на сцене… После совместных сцен с ним я всегда уходила за кулисы с таким лицом, что мне говорили: «Ты что, с ума сошла? Чего это у тебя лицо такое – счастливой дурочки?». Находиться с ним на одной сцене было наивысшим наслаждением.

Что касается его ухода из театра… Ну, он же сам ушел. И я сама ушла. Но это же не значит, что мы хотели уйти, правда? Ну, так складываются судьба, жизнь, отношения… Винить тут никого не нужно. Да и Олег, кажется, никого никогда не винил…