Хозяева горы
Дореволюционную постройку выдает старая кладка, отделка кирпичом в виде крепостных зубчиков, небольшие, узкие окна. И трещины – настоящие отметины времени.
– Дело в том, что на Андреевском спуске ни под одним домом нет фундамента, вся кладка начинается прямо от земли, – поясняет хозяйка дома Ольга Николаевна Дашкиева. – Перед началом строительства на участках всегда делалась дренажная система, которая действует и поныне. Иначе бы грунтовые воды давно смыли бы все. Вы ведь знаете, что под Андреевской церковью находится подземное озеро, а воде ведь куда-то и стекать нужно.
Когда именно появилась усадьба на Андреевском спуске, 16, сейчас точно сказать трудно. Известно, что в XVIII веке тут жили священники. Родители прадедушки Ольги Николаевны в то время жили на Боричевом току, но места для многочисленной семьи было уже мало. И в 1892 году семья Дашкиевых приобрела усадьбу с двумя домами на Андреевском за пять тысяч серебром. В семье до сих пор хранятся та самая купчая и старые планы участка и построек.
Рядом с двумя старыми деревянными домами в 1912 году семья выстроила свой дом. С улицы он кажется двухэтажным. Однако с другой стороны дом буквально врезан в гору под названием Замковая, или Киселевка. Такое впечатление, что дом и гора срослись в единое целое, и если когда-то вдруг не станет дома, то исчезнет и эта гора.
В конце XIX – начале XX века семье принадлежал большой участок земли на этой горе – 41 десятина. На склоне горы был устроен огромный сад, дорожки выложены кирпичом. Верхняя граница участка издавна граничила с землями Фроловского женского монастыря, где находилось кладбище, на котором похоронены и предки Дашкиевых.
– Могилы не сохранились, – вздыхает Ольга Николаевна. – Еще бабушка рассказывала, что они ходили на гору помянуть своих родных. Но со временем святое место разрушили. Кладоискатели, вандалы и военные… До конца 80-х на кладбище было расположено антенное поле, так называемые глушилки. Там даже не осталось ни могильных плит, ни холмов.
Страх поселился в этих стенах
Старые дома, подобно их обитателям, всегда интересны тем, как история прошлась по их судьбам. Эти стены видели очень многое. Когда-то, как в доме Булгаковых на этой же улице и в те же времена, тут звучало фортепиано. На литературные вечера к прабабушке нынешней хозяйки сходились племянники-кадеты.
– Прабабушка очень хорошо пела, в совершенстве знала французский. Закончила она нынешнюю 25-ю школу, напротив Андреевской церкви. Она умерла в 76-м году, так что мое детство прошло рядом с ней и ее воспоминаниями.
Но семья не считалась богатой или зажиточной. Прапрадед был протоиреем, священником в Андреевской церкви, а также настоятелем церкви Богородицы Пирогощи. Но в доме велся строгий финансовый учет: когда и на что потрачены деньги. До сих пор Ольга Николаевна хранит домовые книги. До революции в доме была одна домработница. С тех времен в доме сохранились большие старинные зеркала, старые фотографии, и картины. На одной из них, написанной соседом-иконописцем, прабабушка вместе со своей мамой словно смотрят из прошлого.
Все закончилось осенью 17-го года. Брат прапрадеда, тоже священник, был расстрелян большевиками в Зазимье, вместе с ним погибли и все прихожане. Но, видимо, Бог уберег остальных членов семьи от гибели. Прабабушка зарабатывала на хлеб тем, что учила сельских детей грамоте.
– Она рассказывала, как приехала в одно село, зашла в сельсовет и попросила дать ей перо – что-то написать. «Нет, – говорят, – перьев, все сломаны». – «Как сломаны?» – «Да вот – чуть нажмешь на них, а они раздваиваются, поэтому сломаны».
Она же работала и в какой-то конторе по учету большевиков. Когда возвращалась со службы, то одежду вешала отдельно, и сразу же мылась, опасаясь занести в дом вшей и всякую заразу.
Прадедушка со временем стал преподавать сопромат, сначала в институте кинематографии, а потом в КПИ, стал профессором и получал профессорскую зарплату.
– Все, что происходило тогда вокруг, очень пугало нашу семью, – говорит Ольга Николаевна. – О многом предпочитали не рассказывать. Страх надолго поселился в этих стенах.
Единственным развлечением для жителей усадьбы с Андреевского были походы в театр. В то время прабабушка с друзьями готовы были простоять в очереди по два-три часа, чтобы купить билет на спектакль.
Письмо Сталину
Вторым испытанием для семьи стала Отечественная война. В немецких документах дом на Андреевском, 16, числился личным имуществом хозяев. Правда, улица эта называлась по-другому – Ливера. Когда началась война, семья хотела эвакуироваться.
Когда советские войска освобождали Киев, на несколько дней всех вывели из города. Перед уходом прадед закопал в саду все наиболее ценное. Через три дня, когда семья вернулась, сад был перекопан, и все пропало, осталось только то, что было в доме. За время войны из дома вынесли все более-менее ценные вещи – обменяли на хлеб.
– Сына прадедушки, то есть моего деда, на фронт не взяли – у него зрение было минус семь. До войны он работал на «Ленинской кузне» и преподавал в речном техникуме. А после войны по доносу его арестовали. И расстреляли. Прадед очень тяжело пережил смерть сына. Воспитание внука, то есть моего отца, легло на его плечи. И он сделал все, чтобы тот чувствовал себя счастливым. В том саду за домом посадили фруктовые деревья, опять разбили дорожки, поставили качели. Многие соседские дети мечтали попасть к нам в сад. Желание восстановить честное имя своего сына не оставляло прадеда ни на минуту. Он обращался во многие инстанции и даже лично писал письмо Сталину с просьбой разобраться. Через несколько лет дело пересмотрели, сына реабилитировали, а тех, кто судил и лжесвидетельствовал, – расстреляли. Но сына-то прадеду никто уже не вернул.
Современные захватчики
Дому тоже уцелеть удалось чудом. После войны, когда советская власть явочным порядком «донационализировала» все, что оставалось, дома частников остались стоять, потому что оказались очень ветхими, и жэк брать их на баланс не захотел. Хозяев уплотняли, к ним после войны подселяли жильцов, которые платили по 3 руб. 40 коп за постой настоящим хозяевам.
Накануне Олимпиады 1980 года Киев приводили в порядок, и все деревянные дома снесли. Так в усадьбе не стало деревянных построек. Но старому Дому снова повезло. В последние годы желающих получить лакомый кусочек на Андреевском тоже было много. Несколько раз приходили люди с уже готовыми проектами застройки участка, даже колышки вбивали прямо во дворе дома, делая разметку под строительство. Или соседний ресторан решил вопреки всем запретам рыть гору под домом. Хозяевам снова пришлось бороться как с горе-строителями, так и с районной администрацией, которая всеми неправдами хотела их выгнать и отобрать этот участок.
Только в 90-х потомкам Дашкиевых все-таки удалось доказать свое право на этот дом. Слава Богу, что старинные бумаги не пропали, и семья жила тут постоянно. Несмотря ни на что, они сохранили свое родовое гнездо от разрушения.