КИЕВ И ИУДАИЗМ


Кстати, когда киевский князь Владимир Великий (980–1015) решил сменить государственное язычество на другую религию, он, как свидетельствует “Повесть временных лет”, рассматривал и иудаизм, и ислам. “А где земля ваша”? – спросил он иудеев. “В Иерусалиме”, – ответили те. “Вы разве там живете?” “Нет. Ибо разгневался Бог за грехи наши и разослал нас по разным землям”. “Как же вы других учите, когда сами отвержены? Разве вы и нам думаете такое же зло причинить”? определил свое отношение к иудаизму Владимир.


Что же касается ислама, то Нестор Летописец утверждает, что предпочтение христианству перед ним было отдано Владимиром из-за более пышных религиозных обрядов и отсутствия запрета на употребление… алкоголя.


Для мирового еврейства Киев связан еще с двумя трагичными датами. В 1913 году в этом городе рассматривалось знаменитое “дело Бейлиса”, когда по сути дела против всего еврейского народа было выдвинуто обвинение в ритуальных убийствах христианских младенцев, кровь которых, якобы, использовалась для приготовления пасхальной мацы. А в конце сентября 1941 года мир содрогнулся, узнав о массовых расстрелах киевских евреев в урочище Бабий Яр. По некоторым данным, более 200 тысяч евреев, уничтоженных гитлеровцами, покоятся здесь.


ПЕРВАЯ СТРАНИЦА ХОЛОКОСТА


До начала второй мировой войны в Украине проживало более 2 миллионов евреев. После подписания пакта Молотова-Риббентропа, в соответствии с которым к входившей в состав СССР Украине отошла часть польской территории, еврейское население достигло 2,5 миллиона человек. Большинство из них было уничтожено немецко-фашистскими оккупантами.


В одном лишь Киеве, который гитлеровские войска оккупировали в конце сентября 1941 года, в урочище под названием Бабий Яр они расстреляли от 200 до 300 тысяч евреев, проживавших в городе – в основном женщин, стариков и детей. Поскольку практически все способные носить оружие еврейские мужчины были вместе с русскими и украинцами мобилизованы в Советскую Армию, вместе с которой они отступили из Киева.


Бабий Яр вошел в историю Холокоста на территории бывшего Советского Союза как едва ли не первая и едва ли не основополагающая его страница. Уже через три почти что месяца после начала войны фашистской Германии с СССР в оккупированном гитлеровцами Киеве в двадцатых числах сентября 1941 года появились листовки на русском языке, которые начинались словами: “Всем жидам города Киева!”


Далее следовал приказ германского командования: 29 сентября всем евреям вместе с документами, теплыми вещами, драгоценностями и 3-дневным запасом пищи явиться в урочище Бабий Яр, который тогда находился на окраине города. За неподчинение – расстрел.


До сих пор остается загадочным, почем гитлеровцы выбрали именно Бабий Яр местом для массовой экзекуции евреев. На сей счет существует две версии. Первая: неподалеку от урочища Бабий Яр находилось несколько кладбищ – Братское, где хоронили героев Первой мировой войны (ныне на его месте – телевышка и здание телецентра), христианское и еврейское. Вторая: в 1937 году в Бабьем Яре проводились расстрелы жертв сталинских репрессий, то есть, место, как бы, было уже апробировано.


29 сентября еврейское населения Киева, приученное сталинским тоталитарным режимом к беспрекословному подчинению любым распоряжениям властей, потянулось к Бабьему Яру. Киевляне, пережившие Вторую мировую войну, помнят, как улицы украинской столицы в течение трех дней были запружены евреями, которые двигались к своей гибели, неся узлы и чемоданы с вещами, ведя за руку малолетних детей.


В Бабьем Яре гитлеровцы отделяли от этого нескончаемого потока группу за группой, у евреев отбирались документы и вещи, их раздевали догола, после чего подводили к огромной яме, которой и являлось урочище. Здесь их расстреливали из пулеметов, после чего специальная команда спускалась в яму и вырывала у казненных золотые коронки. После слой трупов присыпали слоем земли.


Так продолжалось три дня. Расстреливали в Бабьем Яре гитлеровцы. Но участие в экзекуции принимали и два батальона украинской полиции, выполнявшие охранные функции. Утверждали, что на месте, где проводилась казнь, висели и транспаранты с надписями на украинском языке: “Исполняем волю украинского народа”.


Процитирую в этой связи заявление (оно было опубликовано осенью 1996 года в газете “Зеракло недели”), публично сделанное на сессии Ровенского городского Совета неким депутатом Шкуратюком: “Я горжусь тем фактом, что среди 1500 карателей в Бабьем Яру было 1200 полицаев ОУН и только 300 немцев”…


ЕВРЕИ И “ГАЙДАМАКИ”


Тема отношений между украинством и еврейством весьма непроста. Во всяком случае, для Украины она не менее деликатна, нежели вопрос, поднятый в некоторых школах США, администрация которых приняла решение об изъятии из школьных библиотек книги Марка Твена “Приключения Тома Сойра и Геккельбери Фина”. Дело в том, что в ней афроамериканцев (как теперь именуют в этой стране людей с черной кожей) писатель и его герои уничижительно называют “нигерами”.


Черт его знает, почему в США употребление слова “нигер” с определенного времени является оскорблением, и за него можно очень серьезно ответить в суде. А за употребление слова “жид” в некоторых нынешних украинских периодических изданиях, которым они принципиально именуют евреев ни разу не стало причиной для возбуждения уголовного дела по соответствующей статье УК, связанной с разжиганием межнациональной розни.


Следует отметить, что Украина традиционно считалась антисемитским краем, где юдофобия была развита едва ли не менее, чем в России. Этому, к сожалению, немало поспособствовала и классическая литература второй половины девятнадцатого века – в период где-то после Тараса Шевченко и приблизительно до Леси Украинки – когда зачастую в бедах простого украинского народа был повинен неизменный “жид Гершко”.


Впрочем, и сам классик украинской литературы Тарас Григорьевич о “ляхах”, “жидах” и “москалях” писал, прямо скажем, явно не с позиций Костела, Синагоги или Церкви. Один Ярема Галайда в “Гайдамаках” чего стоит: “Мов скажений, мертвих ріже. Мертвих віша, палить. “Дайте ляха, дайте жида! Мало мені, мало!”


А ведь именно на этой классике выросли и воспитались в Украине многие поколения советских детей. И сегодня по-прежнему растут и воспитываются украинские дети…


И тем не менее до Сталина антисемитизм в Украине, равно как и во всем бывшем Советском Союзе, держался, так сказать, на примитивно-бытовом уровне. Но уже после окончания второй мировой войны, когда миллионы советских евреев были уничтожены, юдофобию возвели в ранг государственной политики.


В планах тирана-Сталина было выселить всех евреев СССР на Север, в искусственно созданную за Полярным кругом Еврейскую автономную советскую социалистическую республику. Для чего в начале 50-х годов возникло так называемое “дело врачей-отравителей”, когда медиков-евреев обвинили в том, что они, дескать, умышленно неправильно лечат советских людей – как простых рабочих, так и руководителей коммунистической партии.


Лишь смерть Сталина в марте 1953 года покончила с “делом врачей-отравителей” и с великим переселением еврейского народа туда, куда, как говорится, Макар телят не гонял.


Что же касается политики государственного антисемитизма как таковой, то особых изменений она не претерпела и после смерти “вождя всех народов”. Евреев крайне неохотно принимали в высшие учебные заведения, крайне редко назначали на руководящие должности.


 


ПАМЯТНИК


Уже с начала 60-х годов каждое 29 сентября здесь собирались известные киевские диссиденты, такие как писатели Виктор Некрасов, Гелий Снегирев, Василь Стус и другие – в основном русские и украинцы, – которые устраивали молчаливую акцию протеста, требуя возведения в Бабьем Яре памятника расстрелянным евреям. “Над Бабьим яром памятников нет”, – написал тогда Евгений Евтушенко.


Над Бабьим Яром памятников нет.


Крутой обрыв, как грубое надгробье.


Мне страшно. Мне сегодня столько лет,


Как самому еврейскому народу.


Над Бабьим Яром шелест диких трав.


Деревья смотрят грозно, по-судейски.


Все молча здесь кричит, и, шапку сняв,


Я чувствую, как медленно седею.


И сам я, как сплошной беззвучный крик,


Над тысячами тысяч погребенных.


Я – каждый здесь расстрелянный старик.


Я – каждый здесь расстрелянный ребенок.


А на утверждение официальных властей о том, что в Бабьем Яру были расстреляны не только евреи, Виктор Некрасов когда-то произнес фразу, ставшую классической: “Да, в Бабьем Яре расстреляны не только евреи, но только евреи расстреляны здесь за то, что они были евреями”.


ШИТЬ ЛИВРЕИ ЕВРЕЯМ ПОКА ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРЕЖДЕВРЕМЕННО


Покойный Владимир Васильевич Щербицкий, бывший член Политбюро ЦК КПСС и бывший первый секретарь ЦК коммунистической партии Украины, евреев не любил. На дух их не выносил, не побоюсь этого слова. Испытывал к ним некую брезгливость, особенно к их внешности. А более всего ему носы еврейские не нравились – горбатые и большие. Не мирились его эстетические чувства с такими носами, хоть убей, не мирились. И когда б в редакционные коллегии некоторых украинских изданий и в ученые советы некоторых украинских высших учебных заведений можно было вводить покойников, то, несомненно, Щербицкий оказался бы достойным среди достойных.


Так вот, о носах. В самом начале 80-х годов в ЦК украинской компартии поступили тревожные сигналы: киевские художники Ада Рыбачук и Владимир Мельниченко заканчивают в Киеве, на Байковой горе, барельефы, украшающие Стену Памяти возле городского крематория (к тому времени эта работа уже забрала 10 (!) лет их жизни!), и что лепят они этим самым барельефам явно не те… носы.


Конечно, я думаю, что во всяких докладных и служебных записках говорилось не о носах, а о разных там не достаточно идейных скульптурах, дискредитирующих советских людей, а также светлые коммунистические идеалы, и т.д. Ну, может, какой-нибудь там не в меру рьяный синепетлично-погонный хранитель нашей идеологической девственности, служивший по ведомству КГБ УССР, во время осмотра идеологически вредного произведения искусства усмотрел среди героев Стены Памяти иммигрировавшего к тому времени во Францию известного “писателя-антисоветчика”, лауреата государственной премии Виктора Некрасова и не преминул проинформировать об этом родной Центральный Комитет родной Коммунистической партии Украины.


Но все-таки главное идеологическое преступление художников Ады Рыбачук и Владимира Мельниченко состояло именно в непомерно больших и длинных носах, которыми они наградили своих героев. Вопрос этот был настолько серьезным, что не какого-нибудь там инструкторишку или консультантишку, и даже не какого-нибудь там зам. зав. отдела агитации и пропаганды ЦК КПУ послали окончательно решать судьбу Стены Памяти. С инспекционной поездкой на Байковую гору отправился сам тов. Владимир Васильевич Щербицкий лично. Он-то первым и сказал во всеуслышание то, о чем между строк сообщалось в служебных да докладных записках: носы, мол, у барельефов слишком большие – в общем, не того… В общем, не славянские. Слово “еврейские” произнести не мог даже самый главный коммунист республики – словно это было матерное ругательство.


В результате вышеприведенных высоких соображений Стена Памяти была залита бетоном, скрыв – похоже, навсегда – барельефы с их не к месту длинными носами. Так она и стоит по сегодня.


А вот – другая история о Владимире Васильевиче Щербицком и евреях, которых, как рассказывают, даже в самом узком кругу он именовал исключительно “лицами еврейской национальности”.


В Киеве в центре города, на углу Красноармейской, прямо напротив Бессарабского рынка, на стене жилого дома еще с довоенных времен висела мемориальная доска, сообщавшая, что здесь жил великий еврейский писатель Шалом Алейхем. Во время гитлеровской оккупации украинской столицы доска была снята, а после войны ее установили здесь вновь.


И висеть бы ей до скончания веков, когда б случайно не бросилась она в глаза проезжавшему после футбольного матча по Красноармейской в автомашине-“членовозе” тов. Владимиру Васильевичу Щербицкому лично. Но Шалом Алейхем – не “Стена Памяти” – бетоном не зальешь. Благо портрета длинноносого писателя “еврейской национальности” изображено на ней не было.


Тем не менее первый секретарь ЦК КПУ распорядился мемориальную доску снять и… заменить другой, с которой слова в том, что Шалом Алейхем был именно еврейским писателем, исчезли.


А теперь знаменитый дом перестроили, реставрировали, превратили во всеобщий торговый центр. С которого доска с упоминанием имени Шалом Алейхема и вовсе исчезла. Любопытно, что ни украинцы, ни сами евреи этого как-то не заметили…


Третья история. Тов. Владимир Васильевич Щербицкий лично утверждал проект памятника погибшим в Бабьем Яре, который официально именовался так: “Памятник советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яре”. Этот монумент, установленный здесь в 1977 году, отвечал всем представлениям первого секретаря ЦК Компартии Украины о “еврейском вопросе” в Украине. А именно: на среди скульптурной группы не было видно ни одного еврейского лица! Ни одной принадлежности к еврейской одежде! Ничего. Солдат, матрос, рабочий, мать с ребенком – всё в лучших традициях советского интернационального монументального искусства. И, повторяю, – ни одного еврейского лица.


Памятник этот лжив во всем, начиная с того, что установлен он километра за два от того места, где во время оккупации Киева были расстреляны 250 тысяч евреев, (потому что здесь – “красивше”), и заканчивая надписью на его постаменте: “Тут в 1941-1943 годах немецко-фашистскими захватчиками были расстреляны более ста тысяч граждан города Киева и военнопленных”. И – ни слова о евреях, словно их там и вовсе не было.


Нужно сказать, что памятник этот явился как бы классическим символом отношению к “еврейскому вопросу” в Украине и в бывшем Советском Союзе. Он построен таким образом, что среди фигур не видно ни одного еврейского лица, ни одной детали из еврейской одежды. В группе бронзовых фигур – советский солдат, матрос, рабочий. Кроме того, этот монумент был установлен в полутора-двух километрах от того места, где фашисты расстреливали киевских евреев (еврейская община Киева установила там небольшой памятник-Менору).