Как интеллигенты буянили

 

Некоторые прославлен­ные имена предстают в малопочтенном све­те на страницах старой киев­ской газетной хроники. Так, среди них оказался писатель Александр Куприн. Сам он по­святил немало строк персона­жам с киевского «дна», в ча­стности и горьким пьяницам. Порой, надо полагать, для полноты картины, Куприн со­ставлял им компанию. Но вот беда – во хмелю его посеща­ли, как. впрочем, и всех нас, несуразные идеи. Однажды он явился за кулисы к артисткам оперетты и начал с ними заиг­рывать. Управлявший пред­ставлением дирижер Чаров вызвал полицию, писателя выставили за дверь. Но на следующий опереточный спектакль Куприн – здоровяк, увлекавшийся боксом – явил­ся еще более «подогретым». Прямо в разгар действия он подошел сзади к Чарову (сто­явшему за пультом), толкнул его в бок, а когда дирижер обернулся – хлопнул его кула­ком по голове. Об этом напи­сала газета «Киевское слово» под заголовком «Возмути­тельная выходка», отметив: «Вот до каких безобразий мо­жет дойти наш так называе­мый интеллигент!»

 

Из-за Родины, из-за Сталина…

 

Как свидетельствовал Виктор Некрасов (сам, кстати, тоже большой любитель приложиться): «Мак­сим Рыльский после написания таких, допустим, строк, как «Моя Москва! Мій Кремль! Моє життя!» – напивался вус­мерть. Тычине было хуже – он не пил. А Рыльский пил…»

А вот про Владимира Сосюру рассказывают такое. В 1951 году на него ополчились критики за стихотворение «Любіть Україну». Под страхом неизбежного ареста (жену его к тому времени уже «взяли») Сосюра запил. И именно «под градусом» сочинил письмо Сталину, которое едва ли напи­сал бы на трезвую голову: «Отец родной, не убивай свое­го сына!» Это странное посла­ние добралось до адресата. Тот будто бы наложил деловую ре­золюцию: «Тов. Сосюре со­хранить жизнь. Лечить». По другим сведениям, подобная история случилась с поэтом еще до войны, в годы ежовского террора. Но, во всяком слу­чае, сам Сосюра потом, рас­сказывая о гонениях за «Любіть Украшу», упоминал «одну людину, що простягла благовісну руку над моєю го­ловою і сказала: «Сосюру не трогать!» А насчет «лечить» -было и такое: после запоев Владимир Николаевич порой оказывался в заведениях для душевнобольных… 

 

Самый веселый пьяница

 

Одна из самых колорит­ных фигур киевского «бомонда» 60-70-х годов – Николай Яковченко, наш любимейший комический актер. Памятник ему возле те- атра имени Франко, где он иг­рал, – теперь одна из киев­ских достопримечательнос­тей. Правда, при жизни у Яковченко возникало немало неприятностей с руководст­вом театра. Причиной была его непреодолимая тяга к спиртному. Напившись, артист не раз ставил под угрозу сры­ва спектакли театра.

Поэтому там тщательно присматривали за Николаем Федоровичем, и если видели у него в руках сосуд с «оковитой» – моментально изымали. Однако Яковченко все же ухи­трялся «принять на грудь» буквально у всех на глазах.

Его секрет долго не могли разгадать, пока не обратили внимание на пристрастие ак­тера к сырым яйцам. В этом вроде бы ничего подозрительного не было: многие лицедеи пьют яйца, чтобы голос не са­дился. Но Яковченко потяги­вал из скорлупы не белок и не желток, заранее аккуратно из­влеченные при помощи шпри­ца, а накачанную внутрь гори­лочку.