Иоаким Тартаков

О популярности знаменитого баритона Иоакима Тартакова свидетельствует уцелевший до нынешнего времени старинный снимок, сделанный в Киеве в 1880-е годы. На его обороте сохранилась надпись, которую начертал один из наших земляков для своей приятельницы, горячей «фанатки» симпатичного солиста: «Тартаков, певец Киевской оперы, славится голосом и множеством поклонниц из прекрасного пола. К лику их причисляю и Люцию».

…Бойкий и миловидный мальчик, родившийся в многодетной семье бедного одесского портного, был любимцем родителей. Они готовы были на любые лишения, чтобы помочь Иоакимушке выбиться в люди. Ценой величайших усилий его определили в гимназию. Но… со временем оказалось, что он забросил уроки, потому что больше всего на свете мечтал стать певцом. Мальчика исключили из гимназии, и возмущенный отец выгнал сына из дому.

Не один месяц Иоаким «бомжевал», кормился чем придется, но при этом регулярно бегал в оперу на самые дешевые места. Однако его голос становился все увереннее – и вот знаменитый пианист и композитор Антон Рубинштейн, которому во время одесских гастролей показали способного мальчика, отправил его учиться в Петербург. Там, в консерватории, у Тартакова выработался дивный баритон. У красивого юноши появились поклонницы, и одна из них – княжна Шаховская – согласилась стать его женой. Для этого, правда, еврею Тартакову пришлось принять крещение. Однако знатная семья его молодой жены все равно не считала Иоакима ровней, да и столичная публика принимала его с холодком.

И тогда влюбленная пара уехала в Киев. Здешняя опера по уровню исполнителей и постановок не уступала ни Петербургу, ни Москве. Именно в Киеве талант певца Тартакова развернулся во всю ширь. Киевляне, и в особенности киевлянки, как мы убедились, обожали певца. Блистательное исполнение партий Демона и Онегина, Фигаро и Риголетто принесло Тартакову всероссийскую известность.

Уже на четвертом десятке лет, на гребне славы, он вернулся в Петербург и прочно занял место ведущего солиста Мариинской оперы. Мало того, в дальнейшем ему вверили в том же театре должность главного режиссера, а со временем Тартаков стал профессором Петроградской консерватории.

 

Екатерина Воронец

 

Один из примеров того, как никому не известные и бедные артисты «просыпаются знаменитыми», – карьера лирического сопрано Екатерины Воронец (Монтвид). Антрепренер Киевской оперы Юрий Давыдов, знаток и энтузиаст своего дела, специально разъезжал по разным городам в поисках талантов. В Харьковском музыкальном училище ему показали миловидную молодую женщину в потертой одежде и стоптанных башмаках. Она жила впроголодь с мужем-студентом и выглядела далеко не примадонной. Но когда она начала петь, Давыдов тут же предложил ей контракт, который Екатерина не раздумывая подписала.

В Киеве с молодой певицей приготовили партию Лизы в «Пиковой даме». Дебютировав в 1908 году, солистка сразу завоевала киевского зрителя! Триумф был оглушительным. И затем ее звонкий, теплый голос еще долго покорял киевлян партиями Татьяны в «Евгении Онегине» и Чио-Чио-Сан, Тамары в «Демоне» и Тоски, Оксаны в «Черевичках» и Аиды… Рассказывали, что в пении Екатерины Воронец отчетливо слышался украинский выговор, но это звучало так обаятельно, что только придавало ее исполнению дополнительные чары.

 

Николай Фигнер

Вчера минула 150-я годовщина со дня рождения Николая Фигнера – популярнейшего в свое время оперного тенора. Хотя жизнь артиста была связана прежде всего с Петербургом, последний приют он нашел на берегах Днепра. Фигнер посещал наш город и в зените славы, с гастролями, однако последний его приезд состоялся в 1918 году, когда певец уже лет десять как оставил сцену. Стареющий Фигнер искал в гетманском Киеве покоя среди потрясений, которые охватили в то время революционную Россию. Грозный 1918-й, однако, закончился свержением гетмана, и в те же декабрьские дни солиста не стало. Похоронили его на Байковом кладбище. Уже в советское время на могиле Фигнера установили надгробие с изображением певца в его излюбленном облике – Отелло в одноименной опере Верди.

Слышавшие певца на сцене сходились на том, что природа была к нему не слишком щедра: не очень сильный голос, скромная музыкальность. Однако присущие ему вкус, драматический талант и неимоверное упорство вывели бывшего морского офицера в лучшие солисты столичного Мариинского театра. Именно ему, Фигнеру, доверили партию Германа в премьерной постановке «Пиковой дамы» Чайковского.

Кстати, сохранилось анекдотическое предание о генеральной репетиции «Пиковой дамы» в Мариинской опере. На нее прибыл сам царь Александр III с семьей. Все чиновники дирекции императорских театров, естественно, «стояли на ушах». Между тем пора было начинать, массивная фигура государя уже возвышалась в шестом ряду партера. А занавес все не открывался! Оказалось, что у Фигнера, который решил еще дома одеться и загримироваться, лопнуло трико его сценического костюма. Запасной одежды под рукой не оказалось, и специальному портному пришлось срочно мчаться к Фигнеру для «ликвидации аварии». Пока тянулась пауза, Александр добродушно наблюдал за суетой чиновников, которые на глазах седели. «В чем же задержка?» – спросил он наконец. Растерявшийся директор императорских театров Иван Всеволожский глубоко вдохнул и отчаянным голосом вымолвил: «У Фигнера штаны лопнули, Ваше Величество!» Царь захохотал на весь зал. Через двадцать минут все, наконец, уладилось, и опера прошла с большим успехом.

Вот так бывает: старшая сестра – Вера Фигнер – виднейшая участница «Народной воли», ведет неустанную борьбу против самодержавия, против Александра III, заключена им в Шлиссельбургскую крепость – а ее младший брат Николай тем временем поет в опере, и сам царь ему аплодирует…