Детство будущего мастера архитектуры прошло на Подолье, где он учился в Винницкой гимназии. Родители хотели дать ему религиозное образование, сделать молодого Иосифа раввином, но он выбрал иной путь и стал инженером-технологом. По тогдашнему законодательству это давало право на производство построек. Инженер Зекцер почувствовал в себе призвание к зодчеству, однако в художественном смысле квалификации технолога было явно недостаточно. И он отправился за границу совершенствоваться в архитектуре, поработал в Париже, Берлине и Вене.

К 1897 году Иосиф Зекцер, которому едва исполнилось тридцать лет, имел уже пятилетний строительный опыт. Переехав из Винницы в Киев, он посвятил нашему городу почти всю свою дальнейшую жизнь. Открыл здесь техническо-строительное бюро и стал одним из многочисленных частнопрактикующих архитекторов.

Во многом Зекцеру удалось опередить конкурентов. Он свободно владел целым набором художественных стилей, применяя в зависимости от ситуации и желания заказчика то один, то другой. А помимо этого, для Зекцера не составляло труда с наибольшей выгодой использовать площадь участка: в европейских столицах, где он стажировался, можно было изучить множество подобных случаев. Вероятно, отсюда его неординарные планировки – своего рода визитная карточка зодчего, старавшегося по возможности избегать тривиальных решений.

Революция покончила с коммерческим домостроительством. Но талант и опыт строителя не остался невостребованным. Зекцер с пользой трудился в разных городах, в том числе, конечно, и в Киеве, где состоял в должности заведующего ремонтно-строительным подотделом коммунальных предприятий города.

Здесь же, в Киеве, 75 лет назад оборвался его жизненный и творческий путь. Судьбе было угодно послать Иосифу Зекцеру такую же смерть, как за несколько лет до этого великому испанцу Антонио Гауди: нелепый несчастный случай с трамваем. Киевского архитектора доставили в больницу Скорой помощи, в здание, которое он сам проектировал. Александра Хелемская-Зекцер вспоминала: «Отца окружили большим вниманием. Персонал знал, что он строил больницу. Последние слова перед операцией были: «Я много строил, пусть строят другие». Когда ему дали маску с наркозом – он рукой отстранил и вскоре скончался».

Дом Богрова (бульвар Шевченко, 4)

 

 

 

 

 

 

 

 

Одно из первых крупных зданий, выстроенных Зекцером в Киеве (1901 год), принадлежало юристу Григорию Богрову. Хотя владелец был преуспевающим адвокатом, поговаривали, будто он заработал себе на новый дом не столько участием в процессах, сколько удачной карточной игрой.

А в 1911 году архитектор, как и все киевляне, узнал, что его постройка угодила в историю: сын домовладельца Дмитрий Богров в Оперном театре нанес смертельные раны премьеру Столыпину… Между прочим, у этого дома есть почти что брат-близнец. Спустя два года Зекцер в основном повторил тот же фасад с «византийскими» цепочками окошек на другом своем доме по Большой Житомирской, 8б, для домовладелицы Роговской.

 

Дом Баксанта (ул. Пушкинская, 21)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Доходный дом чешского предпринимателя Карла Баксанта, который также проектировал Зекцер, прямо-таки поражает живописным и разнообразным декором фасадов и интерьеров, ярким воплощением стиля модерн.

На тыльном фасаде крупно выложены кирпичом даты строительства «1909–1910» (излюбленный прием Зекцера). В советское время здесь жили видные музыканты, оперные артисты; художник Анатолий Петрицкий отсюда, прямо с балкона, написал известный пейзаж «Не сад – город Киев». К слову, в этом же доме и сам архитектор Иосиф Зекцер прожил много ле

Дом Закса (ул. Крещатик, 6)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сын крупного сахарозаводчика Илья Закс, с учетом ответственного места в начале центральной улицы, заказал проект своего 7-этажного дома сразу двум авторам – Иосифу Зекцеру и Дмитрию Торову. Главным украшением массивного здания в стиле модерн, оконченного в 1911-м, стало рельефное панно – копия работы бельгийского скульптора Менье «Индустрия».

Дом сильно пострадал от пожара в начале 1920-х, но его восстановили и вселили туда офисы советских трестов.

Дом врача Камионского (ул. Саксаганского, 72)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Этот участок архитектор застраивал тоже поочередно в 1906–1914 годах: сначала был выстроен трехэтажный флигель во дворе, потом пятиэтажный дом на улице и тут же надстроили флигель.

Лицевое здание, украшенное забавными рельефными дракошами под балконом, стало обычным доходным домом, а во флигеле развернули «Частную лечебницу по внутренним, нервным, хирургическим и женским болезням», которой заведовал сам домовладелец – врач Оскар Камионский.

В советское время эту широкую специализацию переменили на узкую: с довоенной поры здесь имеет место кожвендиспансер.

Дом певца Камионского (ул. Саксаганского, 58)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Любопытное совпадение: на одной и той же улице две усадьбы, которые застраивал один и тот же зодчий (Зекцер), которые принадлежали владельцам по фамилии Камионский и по имени Оскар…

Но тут-то сходство и кончается, поскольку владельца дома №72 звали Оскар Назарьевич, а дома №58 – Оскар Исаакович. И если первый был врачом, то второй – певцом. Не просто певцом, а одним из лучших баритонов отечественной оперной сцены, блестящим исполнителем партий Онегина, Демона, Фигаро…

С крупных гонораров и подношений поклонников и поклонниц Камионский заказал Зекцеру проект шестиэтажного доходного дома, оформленного в модернизированном ампире. Здание было готово в 1914-м, но долго владеть им солисту не пришлось: летом 1917-го Оскар Исаакович безвременно скончался в Ялте.

Недвижимость унаследовала вдова, также известная певица Клара Брун. Уже через два года дом национализировали большевики. Бывшей хозяйке, впрочем, оставили там квартиру, где Брун, ставшая профессором Киевской консерватории, благополучно дожила до глубокой старости.

Комплекс Общества Скорой помощи (ул. Рейтарская, 22)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Одно из красивейших киевских зданий, выдержанное в духе флорентийского Ренессанса, было сооружено по проекту Зекцера для больницы Общества Скорой медицинской помощи.

Во дворе он же построил вспомогательные корпуса с гаражами, из которых кареты Скорой помощи отправлялись на вызовы.

Эту службу тогда содержало не государство, а специальное общество, собиравшее взносы с благотворителей. Первоначально прямо в ограде центрального балкона можно было увидеть буквы, складывавшиеся в название Общества Скорой медицинской помощи.

Но к нынешнему времени эти буквы утрачены. Да и само прекрасное здание, к сожалению, уже не один год дожидается ремонта.

 

Дом Леонтовича (ул. Михаила Грушевского, 16)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Материалы по постройке этого симпатичного дома, декорированного в стиле модерн, долго никому не встречались. Но, по счастью, попалась мне случайно в архиве книга записи расходов домовладельца, предпринимателя Константина Леонтовича (кстати, брата известного украинского общественного деятеля и писателя Владимира Леонтовича).

И там за 1908 год было записано среди затрат на постройку дома, что архитектору Иосифу Зекцеру заплачено столько-то… Может быть, и этот дом имеет «родственника»: по виду и оформлению на него очень похоже строение на Пушкинской, 41.

Дом Гронфайна (ул. Саксаганского, 33–35)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Доходный дом на углу бывших улиц Мариинско-Благовещенской и Кузнечной (теперь Саксаганского и Горького) принадлежал предпринимателю Хаиму-Беру Гронфайну, торговавшему сельскохозяйственной техникой. Иосиф Зекцер использовал в оформлении модернизированную готику. В 1910–1911 годах была построена угловая секция, продолженная потом вдоль Мариинско-Благовещенской.

Не прошло и нескольких лет, как сюда начал захаживать молодой студент-очкарик. У него были дела к самому Гронфайну, но при этом он «положил глаз» на его красавицу дочь Евгению. И в конце концов они поженились – против воли отца девушки. Гронфайн был страшно недоволен, но уже после революции сменил гнев на милость, узнав, что его зять (которого звали Исаак Бабель) стал знаменитым писателем.

Дом Мороза (ул. Владимирская, 61/11)

 

 

 

 

 

 

 

 

Нередко это внушительное здание, возведенное Зекцером в 1910–1911 годах, называют на московский манер «дом Морозова». Но здешний домовладелец, купец первой гильдии Берко Мороз даже не являлся однофамильцем знаменитых мануфактурщиков. Лаконично решенные фасады «дома Мороза» служат образцом «рационального модерна». Зато в главном вестибюле, на лестницах, в жилых помещениях глаз наталкивается на эффектные изгибы металлических деталей, застывшую динамику конструкций, замысловатые орнаменты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Впечатляет и женская статуя – самое заметное украшение вестибюля. Но еще оригинальнее оказалась планировка «дома Мороза». Мало того, что земельный участок неправильной формы в плане, – каждая из улиц, образующих перекресток, имеет здесь существенный уклон.

Однако эти трудности Зекцеру удалось преодолеть. Хитроумно вычерченное планировочное пятно оставляет место для небольших внутренних двориков, связанных между собой проездами.

 

Кстати

Квартира для суеверных
Среди давних нанимателей «дома Мороза» можно было встретить целую вереницу содержателей разных массовых заведений, которые арендовали помещения в первом и цокольном этажах. Там действовали, к примеру, кафе-ресторан, булочная-кондитерская, молочный магазин, магазин корсетов, комиссионная контора по продаже сахара, бильярдная, парикмахерская, частная публичная библиотека, портняжное заведение и даже мастерская «вегетарианской обуви» (очевидно, обуви без применения натуральной кожи).

Еще одна любопытная подробность: в архивном перечне квартир дома за 1918 год мы не найдем квартиры №13 – вместо нее записан №12б. В тогдашнее смутное время это, по-видимому, имело для кого-то значение.