“Київ з давніх давен притягав до себе сотні тисяч екскурсантів і туристів. За старих часів цими екскурсантами з’являлися здебільшого різні клікуші і затуркане населення глухих закутків колишньої Російської імперії, які скупчувались в Києві, щоб “приложиться к святым нетленным мощам угодников”.


Жовтнева революція, що разом з корінною перебудовою соціального ладу піднесла й розвинула культурне життя, активізувала рух трудящих мас до знання, до науки, до будівництва, розгорнула і цю, колись занедбану, ділянку культурно-масової роботи — екскурсії та туризм.


Широкою хвилею линуть робітники, трудящі селяни та шкільна молодь до міст, Великим Жовтнем перетворених з чиновницько-попівських пляцдармів на фортеці соціялістичного будівництва, на огнища пролетарської культури”, — гордо сообщалось в отчете Киевского филиала Украинского общества пролетарского туризма и экскурсий за 1928 год (аббревиатура этой организации в написании национальной мовой периода первой реформы языка — “Укртуре”). Упомянутый филиал проводил громадную работу, приобщая десятки тысяч граждан к знакомству с героическим прошлым Киева, создавал для этого надлежащие условия. Так, например, чтобы экскурсионная группа или “дикарь” вовремя оказались на месте и стали желанными гостями, необходимо было “заздалегідь списатися поштою та одержати броню на певний час приїзду до Києва”. В противном случае, попасть на киевские объекты без пропуска “Укртуре” было тщетным делом. Каждая письменная заявка уже в виде заверенной копии направлялась “куда следует”. Для обеспечения благонадежности экскурсанта перед лицом вышестоящих товарищей “Укртуре” настоятельно рекомендовало посещать в первую очередь места революционной славы. Для этого предоставлялись определенные скидки. Кстати, именно этот монополист мог запросто отказать во въезде в Киев “з екскурсійною метою”. Мотивации отказа не требовалось.


В 1929 году “Укртуре” располагало тремя базами-гостиницами. Две из них находились в корпусах бывшей Лавры и еще одна — в непосредственной близости от железнодорожного вокзала по улице Коминтерна. Если потенциального туриста интересовало знакомство с киевскими фабриками и заводами, “Укртуре” обеспечивало такому любопытному соотечественнику льготный проезд на пароходе или по железной дороге, причем, что удивительно, в оба конца! Так что в начале 30-х годов многие экскурсанты, посетив “Донбасс украинской культуры”, безбоязненно возвратились домой.


Что же осматривали в Киеве туристы, прибывшие в город на несколько дней? Перед вами выдержки из бесценного документа — главные тематические маршруты, согласованные и скрепленные на соответствующих бумагах одиннадцатью печатями:


— Лукьяновская тюрьма и Главные железнодорожные мастерские;


— Арсенал и школа-мастерская Ювеналия Мельникова, где делались в начале прошлого века бомбы для нужд товарищей-террористов, а также готовились пропагандисты;


— Подпольная типография Киевского Комитета РСДРП и Евбаз (здесь в 1905 году восстали саперы);


— Оперный театр имени Карла Либкнехта, где в 1911 году убили черносотенца Столыпина.


Отдельная, заслуживающая внимания пролетариата тематика — провалы и аресты большевистских организаций. Адресов явок-провалов в Киеве было множество. “Укртуре” и ОГПУ рекомендовали экскурсантам четыре из них.


Интересна формулировка, относящаяся к событиям, произошедшим в 1918 году на Майдане Героев Перекопа (Софийской площади). Дословно ее нужно было воспроизвести в обязательном порядке на выпускных экзаменах курсов экскурсоводов. Так, излагая материал, не следовало упоминать о древних временах славной площади, о святых стенах Софии Киевской, но обязательно нужно было указать, что именно “здесь куркули-хлеборобы избрали Павла Скоропадского Гетманом “всея Украины”.


Посетить Михайловский спуск, Владимирскую горку и иные днепровские кручи следовало потому, что там расстреливали коммунистов, а улицы Жилянскую и Коминтерна — в связи с еврейскими погромами. А вот маленький шедевр: “По Садовій, ч. 5 треба відвідати приміщення ГубЧК, що його білогвардійці обернули в місце демонстрації покалічених ними трупів для цькування більшовиків”. Также необходимо было попасть на улицу Ленина, где в доме 25 “Денікінська контррозвідка катувала заарештованих комунарів і співчуваючих їм робітників”. Дальнейшее знакомство с Киевом продолжалось на подпольных большевистских квартирах, превращенных при совдепе в маленькие, любовно слепленные музеи, на Лукьяновском кладбище и Аскольдовой могиле, где хоронили убиенных защитников Октябрьского переворота.


Конечно же, не только революциями и переворотами славен Киев! Здесь после установления советской власти активно создавался “индустриальный пейзаж”, и “Укртуре” выдавало пропуски для планового посещения Макаронной фабрики Сорабкопа, Уксусного завода, Краснознаменного “Арсенала”, Цементного завода, Фабрики одежды, Машиностроительного завода имени Артема, Раскроечно-посадочной фабрики Укркожтреста и так далее, включая Синдикат по производству и внедрению гвоздей, а также Комбинат “Клепкий Чавун” (полный список объектов индустриализации довольно внушительный). Итак, приехал турист в Киев, поселился на одной из баз “Укртуре”, питается трижды в день, попивает чаек, крепко спит ночью, укрывшись одеялом с предупредительно нашитой надписью “здесь место для ног”, а средь бела дня посещает заводы и фабрики города, “откуда есть пошла земля Русская”. Здорово!


А вот список экскурсий, рекомендованных товарищам (не менее четырех человек), находившимся в Киеве проездом: “Революционный Киев”, Кино-фабрика (“Український Голівуд”), Сельскохозяйственный музей в бывшем Царском дворце, Владимирский собор, превращенный в Антирелигиозный музей, ну и, конечно же, “колишня” Лавра.


Если же вопреки здравому смыслу (отпадали известные льготы) трудящийся-одиночка (“самотьока” в сленге украинских чиновников образца 1929 года) решался ознакомиться с Киевом, для него начинались хождения по мукам. Так, чтобы попасть, например, в Софийский собор, ему необходимо было заплатить в три раза больше, чем за ту же услугу, но в составе толпы, посещающей обитель в “додаток” к какой-нибудь “Броварне Укрхарчсмаку”. При этом требовалось лично обратиться в Оперативный отдел “Укртуре”, который располагался по улице Свердлова. Здесь же выдавались “довідки”, разрешающие единоличное посещение и других объектов. За отдельную плату экскурсант должен был в принудительном порядке приобрести “путеводитель”, где подробно разъяснялось, что почем.


Представим себе, что “лицо”, посетившее Киев в 1929 году, хотело бы узнать некоторые подробности былой жизни матери городов Русских. Нет ничего невозможного! Итак: “Проповіді пасивности, віри в потойбічне життя, презирства до праці, до активности та творчості — всі ці вимоги релігії — в корні протилежні актуальним завданням сучасної реконструкції господарчого та культурно-побутового ладу, доби соціялістичного будівництва”, ничтоже сумяшеся утверждали в навязанном “лицу” путеводителе сотрудники “Укртуре” Стебловский и Ершов. И дальше: “Перебування в Києві слід використати, щоб ознайомитись з історією церквів, манастирів, життям та побутом служителів культу, зокрема монахів, що їх нечисленна кількість була раніш у Києві, та ще й зараз є чимало”.


Войдя под своды какого-нибудь культового объекта, странник неминуемо должен был услышать примерно следующее (служаки воинствующего атеизма находились на месте постоянно): “За останні часи Спілка войовничих безвірників вимагає перетворення бувших цитаделів царату і національної контрреволюції, що мають велику художню цінність, в культурні очаги-музеї”.


Одним из таких очагов стала Киево-Печерская лавра. Вот несколько выдержек из заученных наизусть речей экскурсоводов по бывшей обители. Уж не знаю, что лучше: посещение Деревообрабатывающей фабрики имени Боженко или многочасовой словарный идеологический понос работников этого “культурного” учреждения.


“Перед вами голова князя Володимира, але це тільки частка звичайного черепу, безумовно історично непевна. Тут ще можна звернути увагу на “мощі” так званого першого митрополита київського Михайла, що, як і раніш було доведено, є звичайне літописне непорозуміння…


Теперішнє малярство Успенської церкви являє собою яскравий приклад несмаку, виконано за участю худ. Верещагіна в 1893 р.


Дзвоніння в Лаврі по суті нічим не вирізняється від дзвоніння в дзвоник буддійського Лами та барабанного бою негрів, та є модернізований шум дикуна, скерований відганяти бісів, що його оточують…


Усі ці мощі, по суті, є ніщо інше, як зразки природньої муміфікації. Наука припускає цілий ряд обставин, за яких речовини не гниють. 1) Труп, покладений у пісок, висихає. 2) Труп, покладений у вапняк, висихає. 3) Труп, що перебуває в звичайній теплій та гарно провітреній кімнаті, дуже часто не гниє, а висихає… В лаврських печерах не обійшлося без фокусів. Так звані “мироточиві голови” — черепи, з яких витікає олива-миро, а по суті, це хитра комбінація. Мощі дитини, забитої Іродом, цінні не більш сорочки діви Марії, пупів Ісуса Христа, його кінцевої плоті, що зберігаються по манастирях Франції та Італії й, нарешті, не серйозніше єгипетської тьми, яку продавали по дореволюційних монастирях.


У 1490 році, коли про більшовизм не було ще й натяків ніяких, в Римі — резиденції Папи Римського — на кожних 100 000 мешканців припадало 7 000 повій. Це було давно, а що тепер? Лавра — гніздо темряви, розпусти і контр-революції, де до останнього часу проводилась в цьому напрямі діяльність манахів, стає тепер дійсно місцем культури”.


Туристы, посещающие бывшее “черносотенное гнездо” — Киево-Печерскую лавру, группами и поодиночке могли ознакомиться с экспозицией местного Отдела культов, который освещал “гидотну ролю різних релігій”, побывать в образцовом уголке антирелигиозной пропаганды, осмотреть экспонаты Отдела металла, “що освітлював використання церквою цінностей для дурисвітства”. Существовали в городе и другие реформированные учреждения бывшей церковной культуры, экскурсоводы которых точно так же повествовали о классовой сущности религии. Представьте себе, говаривали они: в социальном составе “святых” нет ни одного рабочего!


Но на этом зрелища не заканчивались. Турист-одиночка уже безо всякой поддержки “Укртуре” мог побывать в самом настоящем цирке, где не возбранялось и выступление иностранных артистов, поглазеть на эксклюзивных полезных животных — слонов и банальных отвратительных кошечек, от которых Полиграфу Полиграфовичу Шарикову делалось худо, посетить один из десяти национализированных кинотеатров, принадлежащих некогда буржуям, поплавать на лодочке по Днепру. Можно было также отдохнуть в Зоологическом саду. Это заведение особенно гордилось двумя павианами по прозвищу Грицько и Одарка. Кстати, посещение увеселительных, познавательных и развлекательных заведений не только не возбранялось, но и поощрялось. Илья Ильф и Евгений Петров, обессмертившие Остапа Бендера, привели в “12 стульях” абсолютно достоверный факт: военнослужащие и милиционеры, посещая какой-нибудь “провал”, по стоимости входного билета “приравнивались к детям”.


Театры и концертные залы, дома культуры и даже дворцы искусств, библиотеки при каждом уважающем себя заведении, включая Управление кладбищами Окркомхоза, предоставляли литературу “по отраслям знаний” всем желающим. Если не тянуло к книге, можно было изучить методику стрелкового дела в Доме Красной Армии и Флота (принимались иногородние). Гордостью этого общедоступного заведения был военно-ветеринарный кружок имени Буденого с разновидностью военных лошадей и тир с механическими и электрофицированными целями для популяризации стрелкового дела “серед людности”.


Итак, посещение социалистического Киева не оставляло равнодушным никого. Здесь каждый из пришельцев получал свой собственный заряд оптимизма и бодрости, но если раньше наши предки уносили из богоспасаемого града святую воду, свечки-громовицы, иконки лаврского письма и прочее, в период индустриализации они привозили с собой и дарили домочадцам замечательные путеводители “Укртуре”, проспекты национализированных заводов и фабрик, напечатанные из-за дефицита настоящей бумаги на кислотном суррогате, рассказывали об уникальном способе получения хозяйственного мыла, многие годы хранили теплые воспоминания об образованных экскурсоводах и высказывали непременное желание еще хотя бы когда-нибудь побывать в этом уютном и чудном граде.