В городе, вдоль и поперек изрытом в связи с “социалистической реконструкцией”, обострилась “борьба за выживание” между пешеходами и водителями. Вдоль центральных улиц, на месте разрушаемых храмов и бывших усадеб с домами малоэтажной застройки устанавливались строительные заборы, зачастую занимавшие добрую половину проезжей части. Здесь прокладывались подземные коммуникации, возводились массивные правительственные здания и дома для чиновников республиканского масштаба, строились объекты соцкультбыта.


Коммунальный трамвай, взявший на себя основную нагрузку по перевозке пассажиров, с трудом справлялся с этой архисложной задачей, так как количество населения ежедневно увеличивалось за счет приезжих на десятки и сотни человек. Добавлю к этому, что киевляне были вынуждены переносить и перевозить порой многокилограммовые грузы, начиная с закупленных на рынках овощей и заканчивая мебелью и строительными материалами. Немудрено, что Киевский трамвайный трест как мог оберегал от наплыва пассажиров с тяжелым багажом только что приведенные в порядок после долгих лет разрухи трамваи, установив максимальное ограничение по перевозке грузов в вагонах — не более двух пудов (32 кг).


В городе существовала артель ломовых извозчиков (биндюжников). Однако тарифы на перевозку грузов у них были “еще те”! Поэтому и пользовались киевляне тачками. Их в большинстве случаев арендовали, либо нанимали перевозчика с тачкой. Кстати, именно с тех пор укоренилось в лексиконе горожан такое выражение, как “поймать тачку” — то есть опередить других желающих сделать то же самое. А уж иметь в хозяйстве собственную “о двух колесах” было предметом вожделения многих. Стоила она, пусть и сделанная кустарным способом, из дерева, недешево. Хранился этот необходимый в хозяйстве скарб, как правило, в дровяном сарайчике во дворе дома, где проживал владелец. Тачки, между прочим, частенько угоняли, а посему за ними нужен был глаз да глаз. В середине 1930-х годов у киевлян имелось несколько десятков тысяч таких тачек. Порой бывало, что из-за одновременного перемещения их по той или иной улице затруднялось движение трамвая, автомобилей, гужевого транспорта, да и пешеходов, что вынудило городские власти установить определенные правила эксплуатации этого транспортного средства, о чем свидетельствует выписка из документа с очень симпатичным названием: “О езде ручными тачками в г. Киеве”.


Итак: “Постановление Киевского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.


Киевский Горсовет принял решение добавить в раздел Обязательного постановления о правилах уличного движения такой пункт, который регулирует езду ручными тачками:


“Ездить ручными тачками на улицах города разрешается лицам, которые получили номерные знаки и удостоверение на право езды от Транспортного отдела Горсовета.


Ручные тачки должны иметь номерной знак (бляшку), прибитый в середине заднего борта тачки.


Борта тачки должны быть покрашены, с надписью на обеих сторонах — фамилии и адреса владельца.


Во время езды держаться ближе к тротуару.


Ежегодно летом доставлять свои тачки на осмотр комиссии при Транспортном отделе Горсовета, при участии представителя ОРУД (Отдел регулировки уличного движения. Здесь и далее в скобках. — Авт.).


После осмотра комиссия пломбирует тачки, признанные годными к движению, и номерные знаки к ним”.


Представляете, до чего довели местное начальство “тачководы”, если власти были вынуждены принять специальные правила для них? Если сейчас, к примеру, на все “кравчучки” и “кучмовозы” в обязательном порядке установить номера, да еще разрешить сотрудникам ДПС штрафовать нарушителей, многие “гаишники” уже отгрохали бы по нескольку домов.


Тачки, естественно, передвигались на колесах. А наши городские дороги колеса не любили. Поскольку деревянные колеса обували в металлические обода и иногда для лучшего сцепления с дорогой приваривали к ним шипы, то многие магистрали приходилось частенько ремонтировать. Например, улицу Леонида Пятакова (Саксаганского), Бориса Жадановского (Жилянская), Володарского, Нероновича (Бульварно-Кудрявская), Дмитриевскую, Брест-Литовское шоссе, Гершуни (Олеся Гончара), Бульвар Шевченко и улицу Степановскую (Старовокзальная). Догадались почему? Правильно. Все они вливались в Евбаз, располагавшийся на Галицкой площади (с 1952 года — площадь Победы), куда направлялись сотни “тачководов”, транспортные средства которых в данном случае выполняли роль “грузовых такси”.


Чтобы “обеспечить в г. Киеве подобающее столице благоустройство и санитарное состояние улиц, усадеб, рынков и фасадов зданий, Киевский городской совет постановил” и зафиксировал “ухвалу” в документе, копию которого получил на руки каждый управдом. В нем, в частности, предписывалось: “Улицы, тротуары, рынки, скверы, бульвары, парки и проезды очищать ежедневно, заканчивая уборку зимой до 8 часов утра, летом — до 6 часов утра, и в течение дня проводить текущую уборку”. Дважды в день горсоветом был установлен “полив тротуаров, брусчатки, бульваров, скверов и площадей”. Отмечалось, что поливать улицы и площади следует только после окончания уборки, а не до и во время таковой. Впрочем, Водотрест не всегда разрешал осуществлять поливку, ссылаясь на необходимость экономии воды.


Домоуправлениям разъяснялось, что “поливку в границах усадеб следует осуществлять до половины ширины улиц, а площадей — на 12 метров от тротуаров”.


Чтобы город стал чище, для мелкого сухого мусора управдомы устанавливали типовые урны. Их ставили через каждые 30 метров, и дворники (а не бродяги) систематически очищали урны от мусора, при этом сортируя отходы.


Все, кто торговал на рынках, улицах, в киосках, с рундуков и т. п., были “обязаны поддерживать чистоту как внутри своих помещений, так и вокруг них”.


Большой неприятностью был для Киева снег. С одной стороны, конечно же, снежной зимой устанавливался санный путь, и на несколько месяцев тротуары и булыжные мостовые оставлялись в покое, к тому же в городе становилось заметно тише. Но вот с другой… Обильные снегопады создавали массу проблем. А посему Киевсовет предписывал “зимой, после снегопада, весь снег немедленно счищать с тротуаров, улиц, площадей и вывозить в установленные сроки на снегосвалки, отведенные инспекцией внешнего благоустройства, либо растапливать на снеготаялках”. Категорически запрещалось оставлять снег “большими кучами на улицах и вдоль тротуаров”. Полная очистка города от снега, включая усадьбы, проводилась в течение не более трех дней после каждого крупного снегопада. При этом на проезжей части улиц и площадей уборщики обязательно оставляли слой снега в 10—12 сантиметров, а на рынках и во дворах — 15. Делалось это для поддержки санного пути.


А вот — очень важный пункт постановления: “Очистку от снега надлежит проводить лопатами, скребками, но ни в коем случае не ломами, кирками и другим инструментом, портящим покрытие улиц и тротуаров”. Лиц, уличенных в варварском способе очистки улиц от снега, Отдел благоустройства Киева штрафовал на довольно приличные суммы.


В Киеве 70-летней давности строилась мощная ТЭЦ. В домах наконец-то устанавливалось централизованное паровое отопление. Благодаря этому многим горожанам уже не нужно было заботиться о дровах и угле, растопке печей. Освобождалось место во дворах, где ранее жильцы хранили десятки кубометров дров, да и в квартирах, где кухни частенько были завалены таким сырьем. “Представьте себе ровную, нормальную температуру в жилище, одинаковую в течение суток… Когда вы приходите домой, к вашим услугам всегда горячая ванна или душ: если вам нужна горячая вода, чтобы побриться, вымыть посуду, стирать белье, приготовить чай, нужно только повернуть кран и кипяток польется”, — рекламировали преимущества ТЭЦ в январском номере журнала “Соціалістичний Київ” за 1935 год. Действительно, то, что есть нынче во всех киевских квартирах, некогда было в диковинку. До устройства в городе теплоэлектроцентралей на крышах большинства домов ежедневно и непрерывно дымили тысячи труб, сажа и копоть были спутниками жителей, которые из-за этого не всегда могли надеть светлый наряд. Централизованное отопление заработало в городских квартирах от ТЭЦ Юго-Западной железной дороги. Она и сейчас, между прочим, работает. Кроме целого ряда железнодорожных предприятий и строений (вокзал, Киевский паровозоремонтный завод, депо, завод “Транссигнал”), от этой ТЭЦ отходили три лучевые магистрали. Первая шла под Соломенским виадуком к вокзалу, вторая — по улице Жадановского к Степановской улице и далее к “Транссигналу”, третья — по улице Жадановского к улице Коминтерна, далее — по бульвару Шевченко на Тимофеевскую (Михаила Коцюбинского) с выходом на улицу Ленина (Богдана Хмельницкого) и далее на улицу Короленко (Владимирская улица). С нее “теплолуч” двигался к Университету, к зданию ЦК КП(б)У (теперь здесь находится Служба безопасности Украины). Кроме того, от этих магистралей шли ответвления и на другие прилегающие к ним улицы.


Это была первая ласточка в деле теплофикации города, однако она таки “сделала погоду”. Причем теплую.


Киев 1930-х годов пережил настоящее потрясение, превратившись из “города церквей и монастырей в город с индустриальным пейзажем”. Киевляне “со стажем” не все новое принимали с радостью, боясь уничтожения исторического ядра древнего города. Только за 1930—1937 годы в городе были построены 62 школы (многие возникли на месте разрушенных храмов), 20 детских садов, 19 яслей, 5 институтов, Библиотеки Академии наук УССР, 2 больших дворца культуры, Дворец пионеров, стадион “Динамо”, Зимний дворец физкультуры… Жилой фонд города за счет строительства новых зданий увеличился на 450 тысяч квадратных метров, хотя и этого было мало. В 1939 году в городе был введен в действие новый водопровод, позволивший расширить водопроводную сеть вдвое. В 1936 году улицу Крещатик (тогда — улица Вацлава Воровского) первой покрыли асфальтом, уничтожив прекрасную мостовую, выложенную гранитными кубиками. Были сняты трамвайные пути. По главной улице побежал второй в стране троллейбус…


А что же тачки? К 1940 году этот “атавизм” был запрещен “как класс”. Их вытеснили грузовые такси. Да и населению “жить стало лучше, жить стало веселее”. Но это уже другая история.


В статье использованы фотографии из коллекции Дмитрия Васильевича Малакова