Длительное время никакой площади здесь не существовало. Своим возникновением (да и то не сразу) она обязана сооружению дороги, соединившей Подол с Печерском, когда в буквальном смысле в холмах прорезали шоссе, вывезя при этом на подводах колоссальное количество грунта. Его, кстати, успешно использовали для засыпки многочисленных яров и при устройстве мостовых. Случилось это в начале XVIII столетия. Киевлянину, а тем паче приезжему трудно представить себе, что три столетия назад наш город действительно состоял из самостоятельных, почти автономных в жизнеобеспечении и управлении частей: Киево-Подола, Старого Киева и Киево-Печерска. Объяснялось сие обстоятельство буднично. Связь между частями города была весьма затруднительна, так как чтобы добраться с того же Подола на Печерск, нужно было пользоваться почти собачьими тропами, рискуя покалечиться, сорвавшись с обрыва, или же пользоваться услугами судоходного Днепра. Не случайно многие государи, посещавшие Киев, поражались тому, что не видели “цельного града”. Да и сам Киев в многочисленных описаниях того времени часто официально делили на три города: Старый, Печерск и Подол.


Но вернемся на нынешнюю Европейскую площадь, которая возникла в период, когда на Крещатике, в дикой дотоле местности, были выстроены первые здания. Крещатику, кстати, и выпала историческая роль в объединении города в единое целое.


Едва на будущей главной улице (на единственном в ту пору равнинном участке между Европейской площадью и нынешней Прорезной улицей, поскольку далее ровной дороге препятствовали холмы) появились строения, а в их числе — первый театр и некоторые другие ампирные сооружения, площадь получила имя Театральной. Однако несколько ранее она именовалась иначе: Конная. Начальный топоним объясняется тем, что на бывшем безлюдном месте, тщательно очищенном от подошв нескольких холмов и сровненным с Крещатицкой долиной, несколько лет кряду устраивались конные ярмарки (вообще же ярмарки, кроме этой, происходили только на Подоле, ежегодно всего три, да и те лишь по восемь дней каждая). Объясняется это тем, что обыватели всех трех киевских частей содержали в личных приусадебных хозяйствах лошадей, волов, коров, свиней, овец и коз. Правда, в незначительном количестве. Их-то и покупали, и продавали на площади. Так что название “Конная площадь” не совсем точно отражает назначение ярмарки, поскольку здесь торговали и иной живностью. Впервые название “Европейская” площадь получила после того, как на месте разобранного театра архитектор Александр Викентьевич Беретти построил трехэтажное здание гостиницы “Европейская”, которое длительное время считалось произведением высокого зодчества.


В 1869 году, когда город впервые (по государевому указу) комплексно приводил в порядок собственные имена, Европейскую площадь переименовали в Царскую. Такое предложение было принято в связи с тем, что конных ярмарок там уже давно не проводили, не осталось и следа от здания театра. Его разобрали “за ветхостью” в 1851 году, а новый “балаган для зрелищ” выстроили в другом месте (ныне там находится Театр оперы и балета имени Тараса Шевченко). В то время на площади воздвигали часовню “в память чудесного спасения императора Александра Второго”, рядом располагался величественный Царский сад…


Когда 4 апреля 1866 года террорист Дмитрий Каракозов совершил неудавшееся покушение на царя, его, как водится, казнили, а на народные деньги по всей стране стали возводить величественные часовни в знак благодарности Богу за сохранение жизни государя. В Киеве, между прочим, их появилось несколько, точнее — три. Итак, благодарные горожане решили назвать площадь Царской. На вопрос одного из членов комиссии, отчего же не сохранить прежнее название — Европейская, чиновники ответили, что “европейских гостиниц в городе предостаточно”. Очевидно, имелся в виду приличный сервис того времени.


В 1911 году на Царской площади был торжественно открыт и освящен многофигурный памятник Царю-Освободителю. К тому времени часовню разобрали, площадь благоустроили, установив красивый фонтан, выстроили станцию Городской железной дороги, то есть трамвая… Была разбита красивая клумба, которой приходили полюбоваться многие киевляне и гости города. Традиция устройства здесь “образцовой клумбы” сохраняется и по сей день, хотя, похоже, очередная реконструкция площади, которая вот-вот начнется, уже не предусматривает наличие цветника, в самом деле, зачем он в очередном торговом центре?!


Памятник Царю-Освободителю Александру освятили 30 августа 1911 года в присутствии императора Николая II, статс-секретаря Столыпина, обер-прокурора Синода Саблера, шефа жандармов Курлова, министра просвещения Кассо, сына и наследника болгарского царя Фердинанда, фаворита двора Распутина и ряда других видных сановников. На этот памятник Российская империя и, прежде всего, “благодарный Юго-Западный край”, собрала 200 тысяч рублей. Монумент царю, даровавшему народам империи свободу от крепостничества, в целом был воспринят положительно. С легкой руки украинского искусствоведа Федора Эрнста и других


“продвинутых” патриотов, узревших в композиции, созданной талантливым итальянским скульптором Этторе Ксименесом, унижение украинского народа (дескать, фигура, символизирующая Украину, стоит перед царем на коленях), величественному произведению в числе других подписали (правда, не в царское время, а 23 апреля 1918 года) приговор: “Пам’ятники цареві Олександрові II, Іскрі і Кочубею та рештки пам’ятника Столипіну і матеріали метальові, які одержано від ліквідації тих пам’ятників, — передати в розпорядження Міністерства військового або фінансів для використання при спорудженні гармат чи битті грошей. Матеріали кам’яних пород передати в розпорядження Міністерства освіти по відділові мистецтв…”


Впрочем, не все сложилось, как задумывалось новой властью, да и не сразу. Министр внутренних дел Центральной Рады Ткаченко, подписывая памятнику приговор, все же приложил к делу (для потомков, что ли?) извлечение из протокола заседания Совета Отдела охраны памятников старины и искусства, в котором высказывалось особое мнение: “…Щодо пам’ятника Олександру II, то хоч він не має з художнього боку жодної вартості, але зв’язаний з актом великої історичної ваги — увільнення селян від кріпацтва, бажано пам’ятника заховати. Проте Рада, маючи на увазі, що Царську площу треба лічити за єдину, здатну для постанови пам’ятника Тарасу Шевченку, висловлюється за перенесення пам’ятника Олександру II в інше місце. Усі усунені пам’ятники бажано заховати й передати до музеїв, коли б здійснити се в цілому було б неможливим, то бажано заховати бюсти, одпиливши їх від постаментів”. Памятник демонтировали быстро. Правда, уже большевики, захватившие власть. Ни Рада, ни Скоропадский сделать этого не успели. К 1 мая 1919 года на Царской площади, переименованной спешно в площадь III Интернационала, лишь сиротливо стоял постамент, оставленный от многофигурной композиции. Посередине клумбы, заигрывая с народом, коммунисты установили временный бюст Тараса Шевченко. Некоторые специалисты считают, что бюст создал Бернард Кратко, однако этот скульптор прибыл в Киев лишь в 1920 году и отличился тем, что своего временного Шевченко установил на месте сброшенной годом ранее княгини Ольги на Михайловской площади. Парадоксально, но великий поэт оказался тогда в приятном обществе Андрея Первозванного и просветителей — равноапостольных Кирилла и Мефодия. Когда город заняли армии Деникина, они бюст не тронули, а вот поляки не устояли перед соблазном и летом 1920 года все-таки уничтожили гипсового Кобзаря.


Дальнейшая история многострадальной площади не менее увлекательна. Постамент памятника Александру-Освободителю установившаяся в городе советская власть долгие годы (до середины 30-х годов прошлого века) использовала как элемент декоративного оформления входа в Пролетарский сад. На нем вывешивали афиши, рекламирующие кинематографические ленты, цирковые представления и прочее. В предвоенные годы на площади намечали поставить памятник-обелиск в ознаменование “Великой победы над польскими интервентами”. Об этом несостоявшемся замысле и связанных с ним грандиозных проектах я подробно рассказал в “Кіевском телеграфе” ранее (см. №21 (163) от 23 июня сего года). Но в 1936 году, аккурат перед принятием сталинской советской конституции на площади III Интернационала произошли существенные изменения. Постамент памятника Александру все-таки был разобран, вход в бывший Купеческий сад облагородили широкой лестницей, в центре которой установили памятник Иосифу Сталину. Перед ним устроили каскад фонтанов. Памятник был выполнен из бетона. Предполагалось, что когда появится возможность, его заменят бронзовым. Возможно, автором этого “временного” памятника вождю, разрушенного в годы немецко-фашистской оккупации, был скульптор Сергей Меркуров. Именно он является автором “карамельного” Ленина на Бессарабке, установленного в 1946 году. Он же в 1947 году принял участие в закрытом конкурсе на создание Мемориального комплекса над Днепром, где центральными фигурами являлись, естественно, Ленин и Сталин. Затея к счастью, провалилась. Об этом также можно подробно прочесть в вышеуказанном номере газеты. Как видим, в голодном 1947 году киевлян не хотели дразнить фигурой вождя — виновника трагедии, установленной в самом сердце города.


Площадь III Интернационала все-таки еще в 1944 году была названа площадью Сталина. Это имя продержалось до 1961 года, когда в связи с развенчанием культа личности “лучшего друга киевлян” площадь обрела имя Ленинского комсомола. В Пионерском парке (в ста метрах от места, где стоял Сталин) в ходе подготовки к пресловутому празднованию 1500-летия Киева установили Арку дружбы. Злые языки нарекли ее “ярмом Украины”. Это произведение соцреализма и сегодня поражает своей безвкусицей, равно как и многофигурная композиция, в которой присутствуют и Богдан Хмельницкий, и Бутурлин сотоварищи, и рабочий с крестьянкой, удерживающие над головами тяжеленный орден Дружбы Народов. Не знаю, снесут ли эту композицию, водрузят ли взамен нее что-нибудь патриотическое в современном понимании, хотя кое-какие суперсовременные идеи на сей счет у власть предержащих имеются, но об этом ниже…


Уже в независимой Украине площади вернули ее респектабельное имя — Европейская. Правда, к тому времени еще старая власть разобрала здание бывшей одноименной гостиницы и выстроила взамен Музей Ленина, перекрещенный в Украинский дом при президенте Леониде Кравчуке. Сейчас активно муссируются слухи, что название “Европейская” площади не подходит. Очевидно, что она приобретет новое имя! На сей раз станет площадью Конституции Украины… Возможно, тогда же здесь установят и многофигурную композицию, посвященную нашему Основному Закону. Подытоживая сказанное выше, для наглядности позволю напомнить читателю и перечислить в хронологическом порядке все имена площади: Конная — Театральная — Европейская — Царская — III Интернационала — Сталина —Ленинского комсомола — Европейская — Конституции Украины… Восьмое имя за несколько столетий — это уж слишком. Особенно если учесть, что в народе эта площадь именовалась еще и Ивановской (по имени фонтана), да и немцы в годы оккупации назвали ее площадью Шевченко. Так-то вот!


Хочу поразмышлять еще над тем, отчего эта многострадальная площадь не имеет единого архитектурного ансамбля. Каждое ее здание живет самостоятельной жизнью. Поможет мне в этом научный труд академика Виктора Чепелика, к сожалению, ныне покойного. Вот что он писал: “Площа має начебто трикутну форму з клумбою посередині. Домінують на ній дві споруди. Майже два десятиліття тут беззастережно панував готель “Дніпро”, споруджений за проектом Єлізарова і Чмутіної на початку 1960-х років у формах неофункціоналізму. Панельні конструкції дуже спрощують його обличчя, яке прикрашає лише гранітний портал з козирком…


Тепер на цьому майдані домінує (з 1980-х років) будинок музею Леніна, спроектований групою київських архітекторів під керівництвом Гопкала, нині — Український дім, типовий приклад архітектури нового неокласицизму постмодерністичного періоду. Половину периметра, увінчаного невисоким циліндром кубоподібного об’єму, оперізують світлі пілони, між якими над головами відвідувачів загрозливо висять плити. Ця тема нагадує гільйотини часів Великої французької революції. Оскільки між останньою і російською революціями саме це було споріднюючим, то образ музею присвяченого керманичу більшовизму, раптом ставав глибоко змістовним і символічним. Проте Гопкало вважав, що ці плити, нависаючи над головою, нагадують українські вишивані рушники, на які вони не дуже схожі (бо нема на них, слава Богу, вишивань). Проте ідея автора пасує сьогоденній назві будинку”.


Как-то обособленно смотрится на площади эффектное здание бывшего Купеческого собрания, ныне тактично отреставрированное помещение филармонии, — яркий образец архитектуры неоренессансного барокко, чудом сохранившееся и пережившее многие акты театра абсурда, исполненные на этой площади, ведь после 1917 года в бывшем Купеческом собрании, постоянно сменяя друг друга, располагались Пролетарский дом искусств, Дом коммунистического воспитания и образования, клуб пролетариев “Большевик”, городской Дворец пионеров и, наконец, филармония…


Своего яркого и в хорошем смысле неповторимого оригинального лица Европейская площадь не имеет именно по причине своей схоластики. Все здания, включая несуразный комплекс УНИАН и тяготеющее к площади строение, где ныне ресторан “Столичный”, абсолютно разностилевые, так что новым архитекторам здесь есть где развернуться. Кстати, зданию №5 на Крещатике, единственному сохранившемуся от довоенной застройки по его нечетной стороне, также подписали приговор. А ведь оно уцелело даже в ходе строительства нового Крещатика. Тогда в нем устроили временный почтамт, а чтобы оно “не мешало”, в нем прорезали пешеходную галерею. Хотя архитектурная значимость здания невелика, как памятнику истории ему можно было бы сохранить жизнь.


Многострадальная площадь так и не сформировалась в единый ансамбль. Мешали этому как идеологические мотивы (вспомним, сколько памятников здесь успело и не успело состояться), так и экономические причины. Город, постепенно превращаясь в “европейский”, вначале отказался от ампирных произведений, родившихся на площади. Позднее, казалось бы, ансамбль площади вырисовался в общих чертах, ожидая новых тактично выстроенных рядом зданий. Особенно, когда на месте нынешней гостиницы “Дніпро” вырос огромный красивый комплекс так называемого Дома Славянского, сгоревшего в годы Второй мировой войны, о котором я как-нибудь подробно расскажу. Но события 50—80-х годов ХХ столетия разрушили даже то немногое (кроме здания Купеческого собрания), что еще хоть как-то напоминало о намечавшемся было архитектурном единстве площади.


Вместо послесловия. Как-то в прессе прочел о том, что на том месте, где пока еще стоит “Арка дружбы”, собираются выстроить огромный православный храм. Его объемы примерно такие же, как и у Храма Христа Спасителя в Москве. Мне кажется, что если таковое случится, оно в очередной раз подчеркнет правдивость расхожей аксиомы: нет предела человеческой глупости. Замечу, что предки, относившиеся к выбору местности под строительство культовых объектов весьма щепетильно, обходили этот холм стороной. С чего бы это?


В статье использованы фото из фондов Государственного кинофотофоноархива Украины имени Г. С. Пшеничного